Николай Алексеевич Приймак родился 8 мая 1924 года в станице Величковской (ныне Нововеличковская Динского района), в семье крестьянина. Окончил 8 классов, работал в колхозе на конеферме. В Красной Армии с июня 1942 года – пулеметчик 723-го стрелкового полка 395-й стрелковой дивизии на Северо-Кав-казском фронте.

Не одного гитлеровца сбил снайпер Николай Приймак, защищая родную Кубань.

В жестоком бою 22 июля 1943 года он совершил подвиг. Вражеская мина разрывом оторвала ему ступни обеих ног. Истекая кровью, превозмогая боль, Николай подполз к пулемету, выкатил его на открытую позицию и метким огнем вновь ударил по врагу, отбросив его назад. От потери крови кружилась голова, пересохло в горле, но отважный воин продолжал бой.

Последний для него бой за кубанскую станицу Троицкую у хутора Садовое Крымского района. До последнего удара сердца косил он немцев.
Поэма «Микола Приймак» Михаила Лужнева, ответственного секретаря редакции, была помещена в дивизионной газете «Красный воин» 10 октября 1943 года. Во время войны и после нее пользовалась большой популярностью среди солдат. Она воскрешала один из героических эпизодов освобождения родной Кубани от фашистов.

Привезли трагическую весть родителям на хутор однополчане Николая Примайка: снайпер полка Оля Кириченко и корреспондент фронтовой газеты «Большевик» Семен Скляренко.

Перелистаем страницы газеты «Под знаменем Ленина» органа Новотитаровского РК ВКП(б) и райсовета депутатов трудящихся:

 

«Мстите врагу за мужа и брата

Мой муж погиб в боях за Родину в 1942 году под Воронежем. Сегодня, 4 августа, мы получили весть о героической смерти в бою за Родину брата моего мужа – Николая Алексеевича Приймака. Это – вторая большая утрата для нас.

На смерть брата моего мужа я беру обязательства работать по-стахановски, по-военному, днем и ночью, увлекая за собой и других колхозников, чтобы скорее убрать урожай, закончить обмолот хлеба, обеспечить Красную Армию хлебом, мясом и овощами.

Обязуюсь вырастить 4-летнего сына патриотом Родины, воспитав в нем острую ненависть к нашему врагу – фашизму.

Прошу бойцов и командиров беспощадно мстить немецким оккупантам за смерть моего мужа и брата, за зверские издевательства над десятками тысяч советских женщин, стариков и детей.

М.Н. Приймак

4 августа 1943 года»

 

«Героический подвиг нашего красноармейца колхозника Приймака призывает всех колхозников работать по-военному, по-фронтовому.

 

Подвиг коммуниста Приймака

Впервые в жизни красноармеец пулеметчик Приймак присутствовал на партийном собрании. Коммунисты сидели полукругом, поставив между ног винтовки, положив на колени автоматы. Приймаку были знакомы их лица.

Он близко знал многих из них, дрался с ними рядом, спал бок о бок в блиндаже, на земляной солдатской постели. Но здесь, на собрании, он чувствовал себя необычно. Сегодня они принима-ли его в партию. Они были не только привычными боевыми друзьями: они были представителями партии, с которой Приймак неразрывно связывал самое дорогое его сердцу – Родину, Сталина. Парторг прочитал заявление Приймака:

«Я хочу драться за освобождение Родины коммунистом. Клянусь, что это высокое звание я оправдаю в первом же бою…»

Пулеметчик стоял, одергивая гимнастерку огрубелыми пальцами. Товарищи смотрели на него испытующе и внимательно, как бы проверяя, спрашивая: «Сдержишь слово, данное партии?» «Сдержу», – читали они ответ в глазах Приймака. На этом собрании он был принят в партию.

…В наступление Приймак шел впереди своей роты. Над землей бушевало неистовство боя. Тяжелые удары разрывов сотрясали землю. Сухие комья земли, подброшенные в воздух, сыпались сверху градом. Визжали осколки, свистели пули. В пыли и дыму, совсем рядом, вплотную ходила смерть. Но Приймак ее не видел и не слышал. Он перетаскивал пулемет с одной позиции на другую, с размаху припадал всем телом к горячей земле и, упираясь в нее растопыренными локтями, вцепившись в сотрясаемые выстрелами липкие от пота рукоятки пулемета, ловил на прицел немцев. Товарищи видели, как временами дым от разрывов мин и снарядов окутывал пулемет Приймака. Потом дым рассеивался, и снова было видно, как пулеметчик, цепко ухватившись за рукоятки, строчит и строчит.

– Он сегодня дерется, как никогда не дрался, – удивлялись товарищи дерзости и отваге Приймака.

И действительно: так отважно и дерзко, как в этот раз, Приймак еще не дрался. Стиснув запекшиеся губы, с окаменевшим от напряжения задымленным лицом лежал пулеметчик-коммунист за своим пулеметом. То короткими, то длинными очередями, шквальным огнем поливал он немецкие окопы, валил на землю поднимавшихся навстречу гитлеровцев. Его пулемет расчищал дорогу, и по этой дороге шла вперед наступающая рота.

Раздался близкий взрыв. Пахнуло горячим дымным ветром, прожужжали осколки. Что-то ударило по ногам Приймака, припавшего к пулемету. Острая боль разлилась по телу. Он искоса глянул назад и не то простонал сквозь зубы, не то выругался. Мина оторвала ему ступни ног. Красные лужицы крови расплывались, впитываясь в сухую землю.

– Нет, сволочь! – прохрипел Приймак. – Не возьмешь! Умру у пулемета, а клятву партии сдержу!

Преодолевая терзающую тело боль, он продолжал вести огонь. Очередь за очередью посылал тяжелораненый Приймак в гитлеровцев. Он не ощущал боли. На почерневшем от пыли и копоти лице блестели глаза.

– До последнего дыхания буду бить вас, гады! – кричал Приймак.

Снова рядом разорвалась мина, осколки врезались в тело пулеметчика. Намокла от крови гимнастерка. В глазах у Приймака запрыгали красные пятна. Слабеющие руки не слушались. Он повернул лицо к товарищам:

– Ребята, я умираю. Скажите парторгу – дрался, как коммунист… Семье напишите…

Собрал остатки сил… Приймак холодеющими пальцами в последний раз нажал на рычаг. Длинная, очень длинная очередь хлестнула по немецким траншеям. Пальцы пулеметчика, сжавшиеся в предсмертном усилии, давили на спусковой рычаг, и пулемет стрелял, хотя хозяин его был уже мертв. Так умер молодой коммунист пулеметчик Приймак. Товарищи бережно положили у пулемета его тело. Один из них с яростью снова нажал на спуск. Бой продолжался, и рота шла вперед через трупы немцев, пораженных пулями Приймака. А он лежал, глядя мертвыми глазами в голубое ясное небо, воин, выполнивший свой долг, коммунист, сдержавший слово, данное партии. Его кровь пропитала землю Родины, чтобы на этой земле снова расцвело человеческое счастье…

Кончится война. Перепашутся, покроются золотом хлебов искалеченные, взрытые огнем и металлом, политые кровью поля. Возведет народ новые прекрасные здания на месте обгорелых руин. В зеленых садах будет резвиться и водить хороводы       беззаботная, счастливая детвора. Забудется страшное. Но никог-да не забудут люди героев, погибших за Отчизну, не забудут коммуниста-пулеметчика Приймака, стойкого солдата, последняя пуля которого была его последним дыханием.

Н. Иванов

6 августа 1943 года»

«Письмо родителей Н.А. Приймака и колхозников сельхозартели «17-я партконференция» бойцам,

командирам и политработникам части, где служил товарищ Приймак

Дорогие бойцы, командиры и политработники, сегодня, 4 августа, мы узнали о героической смерти нашего сына, брата и колхозника, вместе с вами сражавшегося с немецкими оккупантами, славного пулеметчика Николая Приймака. Это большое горе и наше, и ваше, дорогие советские воины.

Но, товарищи, смерть Николая в наших сердцах подняла еще большую ненависть к немецко-фашистским поработителям. Мы будем беспощадно мстить врагу своим самоотверженным трудом на полях за смерть Николая Алексеевича, за разорение наших городов и сел, за кровь женщин, детей и стариков.

Мы, родители погибшего героя, а также и все колхозники, даем вам, красные воины, обещание работать на колхозных полях с удвоенной и утроенной энергией, быстро завершить уборку урожая и вовремя выполнить план сдачи хлеба в фонд Красной Армии. Обещаем работать так, как сражаются бойцы-гвардейцы и как сражался Герой Николай Алексеевич, всеми силами помогать Красной Армии быстрее очистить советскую землю от фашистской мрази. Пусть героический поступок нашего сына и колхозника служит вам примером в боях с озверелыми бандами Гитлера.

Вечная память и слава погибшему Герою Николаю Алексеевичу Приймаку. Его мужество и отвагу в борьбе с немцами мы никогда не забудем.

2-й бригаде нашего колхоза мы присваиваем имя Героя Николая Алексеевича Приймака.

Подписи: 1. Мать двух погибших сыновей-героев

Устиния Титовна Приймак;

2. Отец двух погибших сыновей-героев

Алексей Евстафиевич Приймак;

3. Жена брата, погибшего в боях, Мария Приймак

и десять подписей колхозников».

 

«В части, где служил герой-пулеметчик Приймак (по телефону от нашего спецкора):

На днях в нашей газете сообщалось о бессмертном подвиге героя-пулеметчика коммуниста Приймака. В наступление Приймак шел впереди своей роты. Он перетаскивал пулемет с одной позиции на другую и меткими выстрелами выводил из строя одну огневую точку за другой. Мина оторвала смелому пулеметчику ступни ног. Но, превозмогая терзающую его боль, он продолжал вести огонь. Очередь за очередью посылал в гитлеровцев тяжелораненый Приймак. Снова разорвалась мина. Осколки ее врезались в тело пулеметчика.

Собрав остатки сил, Приймак холодеющими пальцами в последний раз нажал на рычаг.

Весть о героическом подвиге красноармейца коммуниста Приймака облетела все подразделения части, где он служил. Герой-пулеметчик представлен посмертно к правительственной награде. Приказом по полку Приймак занесен в Почетную Книгу Героев.

Во всех ротах проводятся красноармейские собрания и беседы о Приймаке. Командир роты Приймака тов. Дрожжин рассказал своим бойцам о герое-пулеметчике следующее:

– Николай Алексеевич Приймак родился и жил в станице Нововеличковской Новотитаровского района. Ему было 19 лет. Во время оккупации Приймак жил в своей станице. Он видел злодеяния немцев на Кубани. Это усилило его ненависть к врагу. И как только наши войска освободили его станицу, он пошел в Красную Армию, чтобы мстить гитлеровским извергам».

 

«Микола Приймак

 

Славен и знатен род героя Кубани пулеметчика Миколы Приймака. Почти 200 лет назад пришел на Кубань искать вольной жизни запорожский казак Гордей. Не нашлось для него земли, всю ее до него расхватали помещики. И поселился Гордей в шалаше над речкой Осычкой, которая была в то время большим притоком Кубани. Долго жил в землянке казак, пас чужие табуны. Потом полюбил Гордей девушку-казачку. Полюбила и она меченого саблями запорожского гостя. Пошел казак к родителям девушки в «приймы». И стали величать его с той поры Гордеем Приймаком. Так звались и все его потомки.

Поколение Приймаков прожило недаром. Это поколение осушало кубанские плавни, собирало урожай за урожаем. И даже хутор над рекой Осычкой в честь их назвался Приймаковым хутором.

На этом хуторе в Новотитаровском районе провел свое детство и молодость и герой Кубани Микола Приймак.

Отец его, Алексей Евстафиевич, был в колхозе знатным человеком – работал полеводом-бригадиром, а позже и председателем колхоза. В колхозе богатство, в хате всего вдоволь, за клуней – сад, за садом – виноградник. Придет, бывало, из школы   Микола – и на всю ночь с товарищами в степь. Табуны пасутся в ароматных травах, ребята костер над рекой разведут, на этот  огонек из станицы кто-либо из стариков прибредет. И слушает молодежь сказ о старой Кубани, о чумаках, что в Крым ходили, о славном Антоне Головатом – войсковом товарище. Полюбил в эти годы Микола Приймак великой любовью родной край, слово себе дал жизни не жалеть, чтобы счастливо жила Кубань и процветала.

Вот почему, когда пошли немцы на родную нашу землю, когда вражьи полчища приблизились к Кубани, обратился Микола к отцу:

– Пусти на войну! Как на хуторе сидеть, если немец идет?..

– Куда тебе! – усмехнулся батько. – Шестнадцать лет только минуло. Молоко на губах не обсохло.

– Ничего, батьку! – ответил Микола. – Что слабый я, так это только кажется.

И ушел он из Приймакова хутора. С палкой в руке, с сумкой за плечами. Долго от него ничего не было слышно, а потом написал Микола, что находится в армии, учится на снайпера.

– Смотри! – сказал отец. – Хлопец он, конечно, молодой, но напористый. Казацкого, кубанского роду.

И гордился сыном Алексей Приймак. Даже в самые тяжелые дни не сгибал старик спины. Немцы шли на Кубань. Как ватага разбойников, пронеслись они по хутору, разграбили колхозное добро – полтораста скакунов, триста коров, колхозную пасеку. Алексей Приймак побелел от горя. Но говорил жене уверенно, твердо:

– Не плачь, старуха! Сгинет проклятый немец! Не на таких напал. Покажут ему Приймаки кубанскую землю.

И показали наши люди немцам, что такое Кубань и Тамань. Били они проклятое немецкое зверье под Краснодаром, под Холмской и Крымской – по всей Кубани. И вместе со всеми воинами и всегда впереди шел молодой парень из Новотитаровского района – Микола Приймак.

Осенью 1943 года у ворот двора, где живет Приймак, остановилась машина. Из нее вышло несколько военных.

– Нам нужен отец Миколы Приймака, – сказали они.

– Я – Алексей Приймак, – ответил старик.

И военные – боевые друзья Миколы Приймака – объяснили, что они с фронта приехали на хутор, чтобы рассказать, как боролся Микола за родную землю.

– Погиб? – спросил старик.

– Погиб, – ответили посланцы с фронта.

Потемнело в глазах у Алексея Приймака. Встал в памяти сын Микола – худенький, сероглазый.

– Расскажите, как погиб, – задрожал голос у старика. – Не посрамил ли казацкого нашего роду?

И боевые друзья Миколы рассказали:

– Нет, не посрамил он казацкого роду. Был снайпером. Ночью уползал к переднему краю немцев, весь день там лежал,  следил за их окопами и блиндажами. Десять немцев было на счету Миколы Приймака.

– Добре! – вырвалось у старого Приймака и отлегло от сердца.

– А в последнем бою, – продолжали товарищи,– когда подразделение шло в атаку, впереди всех был Микола Приймак. Ему перебило ступни обеих ног. Он упал на землю. «Брехня, – крикнул Микола, – бьется еще мое сердце, не дрожит рука!» Он взял пулемет и до последнего дыхания, до последнего удара сердца косил немцев. «Передайте батьку, – крикнул, умирая, Микола Приймак, – что боролся я за родную землю, как учил меня он, как Кубань наказывала!..» И мы приехали с фронта, чтобы поблагодарить тебя, батьку, за сына, которому Родина дала высокое звание Героя Советского Союза!

Старик Алексей Приймак выслушал скорбную весть о гибели Миколы.

– Добре, сынку! – тихо сказал он. И крупная горькая слеза сорвалась с глаз старика, покатилась по щеке. Потом еще сказал:

– Живет наша Кубань и будет жить, потому, что не убить никому казацкого нашего роду! Спасибо тебе, Микола! Вечная тебе будет память на Кубани…

С. Скляренко

30 марта 1944 года